Алексей КОРНЕВ: В ПОНЕДЕЛЬНИК МНЕ НА РАБОТУ  – У вас есть постоянный тренер или консультант?
– Я сам старший тренер спортшколы, и странно было бы, если бы мне кто-то помогал. Раньше со мной работал Евгений Викторович Тюлин. Он был Человеком с большой буквы. К сожалению, в мае он на 62-м году жизни скончался. Но память о нем мне дорога.
– Как вы пошли в тренеры?
– Я в 1999 году закончил Владимирский государственный университет (бывший Политех), отделение прикладной математики, и пошел тренером в спортшколу. Сейчас работаю старшим тренером, и мне это нравится. Тренирую уже семь лет.
– Назовите кого-нибудь из своих известных учеников.
– Я тренировал Ольгу Зимину, она стала чемпионкой России, сейчас живет в Италии. У нас город небольшой, но, может быть, еще появятся яркие таланты.
– Во Владимире есть интерес к шахматам?
– Для большинства детей гораздо привлекательнее компьютеры, а для тех, кто постарше, – пиво. У нас нераскрученный вид спорта, шахматы почти не показывают по телевизору.
– Когда дети приходят заниматься, какое участие принимают родители?
– Самое непосредственное, хотя я не работаю с начинающими. Беру детей примерно уровня первого разряда. С начинающими надо ведь постоянно заниматься, а я часто уезжаю на соревнования. Конечно, важно, чтобы родители были заинтересованы в результатах своих детей; с другой стороны, хотелось бы, чтобы они не очень вмешивались в учебный процесс. А то, бывает, кто-то из родителей играет в силу, скажем, второго разряда, и начинается: «Я выучил такой-то дебют, и другого мой сын играть не будет».
– Стоит ли вводить шахматы в школьную программу?
– В принципе – стоит. С другой стороны, я помню, как мне отбили желание заниматься спортом на уроках физкультуры. Они возможны как факультатив, но не как обязательный предмет. Как можно ставить оценки по шахматам?! Во всем надо знать меру, чтобы не довести идею до абсурда.
– Существует ли связь между аналитическим складом ума и этой игрой? Обосновано ли мнение, что шахматы помогают в математике?
– Мне математики говорили совершенно другое. Вообще, всякий профессионализм в чем-то вредит. Голова не резиновая, для мозга тяжелы серьезные занятия в разных областях. Непросто сочетать на хорошем уровне и то и другое. Кто-то сказал, что заниматься шахматами после математики все равно, что, отработав смену грузчиком, колоть дрова. Трудно сочетать. Особенных подтверждений связи шахмат и математики я не знаю.
– Вас можно назвать профессиональным шахматистом?
– Нет. Когда я закончил университет, то у меня был рейтинг 2380, я не мог прокормиться профессиональной игрой и пошел работать тренером. никогда профессионалом не был, и сейчас мне в понедельник на работу...
– Сколько времени надо заниматься, чтобы появились результаты?
– Считается, что стандартная рабочая неделя состоит из пяти дней по восемь часов. Думаю, мало найдется шахматистов, которые работают 40 часов в неделю. Хотя есть специфика мозговой деятельности, она отличается от работы где-нибудь в конторе, когда можно расслабиться, пойти попить чайку. А в шахматной партии вообще цена ошибки очень велика. Говорят, сапер ошибается один раз: когда идет в саперы. То же и с шахматами. Трудно сравнивать.
– Расскажите о себе. Вы родились во Владимире?
– Нет. Родился во Владимирской области в 1976 году в семье Светланы Порфирьевны и Николая Евгеньевича Корневых. так получилось, что после поступления в университет какое-то время жил в общежитии, а потом остался здесь. В шахматы научился играть лет в шесть, сейчас уже точно не помню.
– Как это получилось?
– Увидел у отца неизвестную игру и попросил научить. Помнится, сначала он со мной играл без ферзя, потом без ладьи, потом на равных, ну и пошло… В 10 лет я выполнил первый разряд, в 12 – стал чемпионом области. Занимался сначала самостоятельно, потом зачислили в заочную школу. К Евгению Тюлину.
– Выбирали ли между шахматами и каким-то другим видом спорта?
– Единственно – между математикой и игрой. Ходил четыре года на баскетбол, но больше для души.
– Как в семье относились к вашему увлечению?
– Мама очень переживала. На турниры ходила лет до 15-ти, но истерик по поводу результатов не было. Единственное исключение – Владимир-опен. Мне сказали: «На выезде ты играй как хочешь, а во Владимире результаты передают по радио». Вот я сразу по окончании последнего тура обрадовал маму.
– Чем еще увлекаетесь, помимо математики и работы с детьми?
– С математикой я закончил. Диплом где-то лежит. Люблю почитать хорошую книгу.
– Что из прочитанного за последние несколько месяцев произвело наибольшее впечатление?
– Книга христианского автора Серафима Роуза «душа после смерти».
– А из мирского?
– Фэнтези, классику. Из современных авторов не стал бы кого-то выделять. Есть массовая и элитарная культура. Не хочется платить сто рублей, чтобы купить очередную книгу, написанную по шаблону. Понятно, что сейчас практически за каждым писателем стоит издатель, который с него каждый месяц требует по книжке, но участвовать в этом не хочется. Путь такую литературу читает тот, кому она нравится.
– Какую музыку слушаете?
– Всякую, от рока до классики. Из иностранных исполнителей могу выделить Милен Фармер, тем более что я учил французский и что-то могу перевести. Из наших – «Алиса», «Земфира», причем последняя – образца 1999-2000 года, более позднее ее творчество меня не очень вдохновляет.
– Она куда-то пропала в последнее время.
– Говорят, поступила в МГУ на философский факультет. Но мне кажется, что лучше быть хорошей певицей, чем плохим философом.
– С кем из шахматистов вы общаетесь за пределами доски?
– Стараюсь со всеми поддерживать ровные отношения. Те, с кем я часто общаюсь, мало известны широкой публике. Бывает, что некоторые из «своих» начинают обижаться, когда ответственно подходишь к партии с ними, считают, что так быть не должно.
– А вам удается разделять личные и спортивные взаимоотношения?
– Да, удается абстрагироваться. К тому же в последнее время я на диете, и мне уже абсолютно все равно, с кем играть. перед турниром набрал вес и последние дни ничего, кроме капусты, не ел.
– Может быть, вы нашли свой рецепт выигрыша турниров?
– Не знаю. Во всяком случае, играл очень спокойно. Только в одной партии, когда понял, что светит мат, подумал: «Что же я делаю?» Известно, что вегетарианская диета очень помогает в этом плане. только долго ее держать не могу. Просто когда увидел на весах 134 килограмма, понял: надо что-то делать!
– Как же вам хватало сил на партию?
– Сам не знаю.
– Бывают неудобные противники?
– Например, Юрий Сергеевич Балашов. Я ему две партии проиграл, но на этом турнире удалось взять реванш.
– Некоторым психологически тяжело играть с девушками. У вас нет такого?
– Как женский тренер, я не могу испытывать подобного неудобства. Неприятно, когда от противника несет перегаром. Есть у нас такие шахматисты, особенно среди молодых. А ведь младшие на них смотрят и «учатся». К тому же они смогут продолжать в таком режиме лет 5-10, не больше.
– Да, и на шахматах можно сразу ставить крест.
– Да Бог с ними, с шахматами! Им же дозу приходится все время увеличивать, а здоровья на это никогда не хватит. Кто-то на том же пиве делает деньги, а они платят своим здоровьем. Не понимают, что сегодня они сняли стресс после партии, у них не болит голова – а что потом? Может, действительно нужно вводить какой-то допинг-контроль.
– В других видах спорта все понятно: есть препараты, увеличивающие физическую энергию, но здесь своя специфика.
– Есть ФИДЕ, которая должна этим заниматься. Несколько лет назад я слышал интервью Илюмжинова, который сказал, что проведены исследования, и шахматы все-таки признали спортом. Значит, должны быть установлены стандарты на прием активных веществ. Скажем, сто грамм выпить можно, а 150 уже нельзя. К тому же это плохо сказывается на имидже шахмат. Некоторые родители, приводя ребенка на турнир, думают: куда же мы попали? Им хочется забрать детей и бежать из клуба что есть духу.
– Какие меры должны предприниматься для поддержания имиджа шахмат?
– Уменьшение контроля. Никто не будет смотреть партию шесть часов. Даже на этот турнир зрители приходили ближе к концу, после работы. Нужно подключать телевидение. Ставка делается на Интернет, но ведь и профессионалы не смотрят всю трансляцию целиком. Даже серьезный турнир, например, Линарес или Софию, я не смотрю от начала до конца. Несколько раз заходишь на сайт. Когда игрались партии с двойным контролем, люди после 40-го хода засыпали, ждали цейтнота. Главное, чтобы шахматный мир объединился. Не случайно у нас девиз «Мы одна семья». Кому-то нравится семичасовой контроль, но надо думать о том, что выгодно шахматам. Начать хотя бы с того, чтобы сделать контроль единым, потому что в опенах он один, на чемпионате России – другой, а в Суперфинале третий.
А ведь от времени зависит стиль игры. Если контроль короткий, можно позволить себе сыграть более рискованно. с добавлением играешь иначе, чем без. Везде свои нюансы. Но ни в одном виде спорта такого нет. Не бывает, чтобы в одном месте в легкой атлетике бежали сто метров, а в другом – 120. Надо как-то определиться, установить жесткие стандарты хотя бы в официальных соревнованиях.
Расспрашивала
Наталия УШАКОВА
|
